Не слыл я мудрым никогда,
Открыто жил, наотмашь бил,
Устал, смертельно я устал
Жить как слепой, ползти без сил...

Но ты напоминаешь мне,
Вот так ты напоминаешь мне,
Что я бы мог летать вполне...
Но ты напоминаешь мне,
Что я бы мог летать вполне...

Так непохоже на тебя
Жалеть о том, что не сбылось.
Я ждал иного - что, любя
Согреешь сердце, а оно разорвалось...

Не смог снести я эту боль
Бутылки каждой видел дно:
Горят во мне пять вещих слов:
Нам радость видеть не дано!

Да, да, нет, нет!
Да, да, нет, нет!

Ты так и не узнала, что
Люблю тебя я и, клянусь,
Не допустил бы ни за что,
Чтоб ты со мной несла мой груз...

Но ты напоминаешь мне
Вот так ты напоминаешь мне
Каков я есть и что во мне...
Но ты напоминаешь мне,
Что я бы мог летать вполне...

Так непохоже на тебя
Жалеть о том, что не сбылось.
Я ждал иного - что, любя
Согреешь сердце, а оно разорвалось...

Не смог снести я эту боль
Бутылки каждой видел дно:
Горят во мне пять вещих слов:
Нам радость видеть не дано!

И всё же, всё же, нет...
И всё же, всё же, нет...
И всё же, всё же, нет...
И всё же, всё же, нет...

Не слыл я мудрым никогда,
Открыто жил, наотмашь бил,
Но ты напоминаешь мне,
Вот так ты напоминаешь мне,
Что я бы мог летать вполне...
Но ты напоминаешь мне,
Что я бы мог летать вполне...

Так непохоже на тебя
Жалеть о том, что не сбылось.
Я ждал иного - что, любя
Согреешь сердце, а оно разорвалось...

Не смог снести я эту боль
Бутылки каждой видел дно:
Горят во мне пять вещих слов:
Нам радость видеть не дано!

И всё ж, и всё ж,
Нам радость видеть не дано...